Tukke | Дата: Суббота, 26.11.2011, 20:18 | Сообщение # 1 |
Админ
Группа: Администратор
Сообщений: 76
Награды: 0
Репутация: 0
Статус: Offline
| В нас всегда говорит голос, но чаще мы не хотим его слышать, а, следовательно, и не слышим его. Но рано или поздно, а у кого и с детства – где-то внутри нас мы слышим голос совести. Совесть, долг – приоритет только сильных из нашего мира. Сильных духом, чувствительных душой! Но долг и совесть, хоть и эти оба «параметра», вроде, одинаковы, ведут разными путями к нашему «очищению».
Чувство долга. Долг – направляет, указывает, требует. Он априорен, то есть всегда знает, чего от тебя хочет. И спрашивает по максимуму, а точнее: «от сих - до сих», не меньше и не больше. Если ты его не слышишь – это твой «грех» (нужно учиться у людей). Несет ли он другим людям, при этом, - радость или (даже!) - только страдания, это другой вопрос, но с точки зрения самого долга, одно только сомнение в его правоте – есть уже непослушание, нарушение долга. Итак: Долг – знает (а чего вправду не знает, в том нет и долга, – тут делай, что душе угодно!). Ему тем легче знать, что он принципиально не расположен ничего понимать, входить во внутреннее и ситуативное. Классический лозунг долга – «ты должен, значит, можешь»; это значит: никакие обстоятельства не рассматриваются, кроме, разве что, непреодолимых физических. И уж конечно долг слышать не желает о том, что ты персонально, по совести, думаешь о ситуации и своей роли в ней. Ибо нельзя – то есть глупо или прямо преступно – надеяться поступить лучше, чем того требует долг. «Рассуждать» – хотя бы и «как лучше» – значит выкручиваться, юлить, выискивать для себя лазеек. Больше всего Долг боится – поблажек и послаблений. Которые каждый, как в то верит «святая простота», обязательно себе даст, как только позволит себе рассуждать. …Получается, долг знать не хочет совести, презирает ее. Совесть для долга – тот самый «червь сомнения», что точит нравственность изнутри.
Наша совесть. Совесть именно судит, и почти не умеет указывать и направлять – разве что в слишком очевидных «минимальных» случаях, которые совесть лишь и согласна почитать за долг. Она заново переживает тобою прожитое и даже только помысленное и даже за честно исполненным долгом способна обнаружить обстоятельства и намерения, в которых ты, может быть, не хотел отдать себе отчета – и, post factum (лат. «после факта»), говорит тебе всю правду о тебе. Совесть абсолютна; если долг – это лишь безусловный и явный моральный минимум, то совесть тяготеет к максимуму. Но моральный максимум, по совести – всегда задача со многими неизвестными, твоя головная и душевная боль… Этот путь совести к абсолюту – через душевные потемки, неоднозначность… Задача и, так сказать, материал совести, с которым она работает – внутреннее и ситуативное. Но таковое не только служит обоснованием для каких-то поблажек себе (как в том уверен всякий человек долга), но, напротив, бывает в иных случаях и куда строже долга («не нарушает, но исполняет», да так, что за явный по видимости пустяк вдруг да предаст тебя «синедриону»). Внутреннее и ситуативное неисчерпаемо; «как правильно», совесть не знает; потому в душу другого совесть остерегается лезть. Слишком мало для нее заведомо ясных вопросов – чем и пользуется наша слабость… Зато по прошествии времени, рассмотрев много больше того, что видно сразу, она вполне может сказать: нет, ты мог тогда еще и то и то, а значит, был должен… Совесть не дает поблажек. Всякому мыслящему по опыту известно, что спрятаться от правды все равно невозможно. Тем паче, когда эта правда таится в глубине твоей же души… …Получается, совесть долга побаивается, как искушения. Слишком легко, не допустив ничего к душе, ощутить себя правым и «нравственным».
Разобравшись в себе и научившись мыслить здраво – залог союза самого себя, своей совести и чувства долга!
|
|
| |